Ночной кошмар со счастливым концом.
Когда я был маленьким, у меня был ряд повторяющихся сновидений. Некоторые из них были настоящим кошмаром, и переносил я их плохо. Например, худшими были, когда некто преследовал меня с пистолетом в руке, но никто не обращал на это внимания, ни мои близкие, ни друзья, только я. Другим ужасом был мой поход в школу абсолютно голым. И вот я иду, сам этого не замечая, класс начинает смеяться, и только тогда я убегаю, умирая от стыда. А мой футбольный кошмар был следующим. Мой дебют на «Камп Ноу». Но сразу после стартового свистка все идет не так, как надо, и я начинаю поскальзываться на газоне, как «корова на льду». Чтобы я не предпринял, все без толку. Я не помню, что происходило дальше, так как просыпался в холодном поту и с чувством облегчения одновременно.

Я вспоминаю, что в день моего дебюта в первой команде 18 августа 1998 года против «Мальорки» за Суперкубок Испании, эти мысли не выходили у меня из головы. «Сейчас начну скользить» — думал я. К счастью, ничего такого не произошло, а даже совсем наоборот – в своем первом матче за основу я забил гол и все.

Но давайте будем последовательными. Перед моим стартовым выходом я почти полгода тренировался с основной командой. Первого января 1998 года произошло мое крещение огнем и «мячом». За два дня до этого Гонсальво вызвал меня и Марио к себе и сказал, что это была наша последняя тренировка с дублем, и что со следующего года мы начинаем заниматься с основой, продолжая играть, при этом, за филиал. « Вас очень жаждет Ван Гааль» — поздравил тренер.

У меня практически не получилось погулять в новогоднюю ночь, так как я хотел выглядеть словно «пахнущая роза» на своей первой тренировке в основе. Встретившись с Марио на час раньше перед входом в подтрибунное помещение, мы пошли в раздевалку вместе. Каково же было наше удивление, когда поняли, что в раздевалке уже кто-то был. Этим «кто-то» оказался Гильермо Амор, который с любезностью пригласил нас войти. Амор превратился на время в нашего гида, познакомив нас, в первую очередь, с завхозом Хосепом Марией Корбельей «Чемой». Тот выдал нам тренировочную экипировку и показал наш шкафчик. До конца чемпионата нам предстояло делить с Марио один на двоих, так как свободных больше не было.

Немного погодя появился Ван Гааль. По правде говоря, он был тогда высшим авторитетом, тем более для таких безусых пацанов, как мы. Его взгляд так и давал понять: «Этот дядька сейчас тебя съест». Он подозвал нас поприветствовать: «Привет, Хххави (он всегда до бесконечности тянул «х»), тренер верит в тебя, удачи!»

Не всегда хотелось петь и плясать в тот первый сезон в основе. Было много тяжелых моментов, потому как голландец был очень требовательным. После тренировок в дубле без единого свидетеля, каждый день мы работали в присутствии двухсот журналистов. И конечно, если на занятии ты совершаешь какой-нибудь промах, это становится достоянием общественности. Тренер не давал передышек. Вот ты думаешь, что он не увидел твоего ляпа, как в тот же момент слышишь его громогласный голос: «Хххави, где твой класс!» Он был невероятно требователен: в каждом пасе, в каждом упражнении, в каждом касании и в каждом слове. Я думаю, что, иногда, его требовательность становилась непродуктивной. Например, я в первые месяцы своей работы, начинал уже сомневаться, а способен ли Хави выдерживать такой экзамен в ежедневном режиме. Молодым, порой, нужен, не молот с наковальней, а элементарная помощь.

В любом случае, Ван Гааль был превосходным наставником – профессионал до мозга костей, честный, порядочный, трудяга и всегда все говорил в лицо. Возможно, ему не хватало немного тактичности или эмоционального интеллекта, как говорится, не мог включить другое полушарие. Но его характер всегда шел бок о бок с ним.

В раздевалке же я познакомился с группой ветеранов, которые сделали мою жизнь, без сомнения, легче. Альберт Феррер, Гильермо Амор, Серхи Бархуан, Пеп Гвардиола, Луис Энрике и, в первую очередь, Абелардо. С «Питу» мы сошлись с самого начала. Это был очень веселый и изобретательный персонаж с постоянной острой репликой на кончике языка. Его постоянно прикалывали мои тренировочные костюмы. До сих пор не могу понять, с чего. Это неприятно, но факт, что в ту пору в команде была группа игроков, состояние которых можно описать следующим образом – постоянно на взводе. Ван Гааль считал Пицци, Дюгари и Стоичкова «отрезанным ломтем», что накаляло обстановку внутри коллектива. На тренировках, порой, напряжение можно было резать ножом.

В любом случае, тот сезон дал мне возможность вырасти и продолжить свой профессиональный путь гигантскими шагами. Я не сыграл в основе ни одного матча, но Ван Гааль продолжал лепить меня, чтобы вскоре дать мне шанс.

Я отдыхал в Сант Антони де Калон в тот момент, когда мне позвонил администратор «Барсы В» Тони Алонсо, с требованием немедленно приехать в расположение основы. Несколько минут спустя на меня выходит уже администратор первой команды Карлес Наваль и говорит, чтобы завтра я был на тренировке. Мои три недели отпуска сократились до одной, но и на том спасибо.

Я отправился в первую команду, а уже на следующий день летел на Мальорку. Этим же вечером Ван Гааль вызывает меня к себе: «Готов? Завтра в основе». Челюсть так и отвисла. Я знал, что у команды имеются большие проблемы в центре поля, в связи с травмами Гвардиолы и Селадеса, но я никак не ожидал дебютировать вот так, нежданно-негаданно, тем более, в основном составе!

Ночь прошла в ужасном волнительном ожидании. Нужно учитывать и тот факт, что позиция, на которой я собирался играть, была ключевой в схеме голландца. Поэтому, ответственность увеличивалась в разы. Матч начался, как нельзя лучше: я забил быстрый гол ударом из-за пределов штрафной. Затем мы растворились на поле, и матч закончился со счетом 2-1 в пользу «Мальорки». Домашний матч мы проиграли 0-1, тем самым, лишившись первого титула сезона.

Мой дебют в чемпионате пришелся на игру с «Валенсией» на Месталье, а в Европе – с «МЮ» на выезде. Было ясно, что Ван Гааль бросил меня в топку, чтобы сразу понять, сломаюсь я или нет. Эти две команды оставили в моей памяти положительные и отрицательные воспоминания. «Манчестер Юнайтед», наш соперник в групповом этапе, была лучшей командой, с которой мне когда-либо приходилось встречаться. Я не мог без восхищения смотреть на игру Бэкхема, Скоулза, Гиггза и Йорка, несмотря на то, что они были принципиальными оппонентами. Оба групповых матча прошли на ура: 3-3 и у нас и у них. «Валенсия» же, напротив, была самой «кусачей». С «Пьохо» Лопесом, который раз за разом взламывал нашу защиту, и мощным редутом сзади, это была еб…тая команда, как в обороне, так и в нападении. Та «Валенсия» мне очень напоминает «Челси» времен Моуриньо.

Мой первый матч на «Камп Ноу» был против «Саламанки». Отец отвез меня на тренировку, после нее мы садились на предматчевый сбор. Пока мы ехали в машине, я обратил внимание, что папу прошиб пот:

— Что-то случилось? — спросил я.

— Я немного нервничаю. Это ведь твоя первая игра на «Камп Ноу».

— Не переживай. Все будет, как на «Мини». Я сделаю все, как учили.

Отец всегда мандражировал больше, чем я. Он мне даже рассказал одну байку, что, когда он играл в «Сабаделе», то чувствовал себя намного спокойнее в том случае, если при объявлении стартового состава, его имени не было в этом списке.

В том году мы выиграли чемпионат страны, хотя я так и не смог полностью вкусить радость от победы. Дело в том, что когда команда выигрывала чемпионство в Витории, я находился с дублем в Альбасете. Ван Гааль отправил меня туда, тем самым демонстрируя жест доброй воли по отношению к филиалу, который пытался спастись от вылета из Сегунды. Главный тренер не захотел брать в Виторию весь заявленный на сезон состав, так как это могли интерпретировать, как неуважение к сопернику. Да и если бы проиграли, это выглядело бы смешно. Не хочу его ни в чем упрекать, но голландцу в очередной раз не хватило чувства такта. Капитан и вице-капитаны лично обратились к нему с просьбой взять на «золотой» матч всех, кто был причастен к этой победе, но Ван Гааль был несгибаем.

Несмотря на то, что в игре не принимали участия Чирич, Рохер, Арнау и я, Сони Андерсон сохранил для нас футболку, тем самым посвятив и нам победу над «Алавесом» и в чемпионате. Эта деталь гардероба занимает сейчас почетное место в музее Анхеля Мура.

Я, в свою очередь, должен был смириться и смотреть решающую игру по телевизору. После победы я даже толком не отметил это событие, так как на следующий день в 17.00 была моя игра. Ну и чтобы испортить мое настроение окончательно, «Саламанка» вынесла нас со счетом 3-0.

В том сезоне у меня уже был свой личный шкафчик в раздевалке. Мне он достался по наследству от Гильермо Амора, и был окружен с двух сторон обиталищами двух «священных коров»: Фигу и Гвардиолы. Эти двое плюс Луис Энрике, Абелардо и Серхи были непререкаемыми лидерами команды. Несмотря на то, что новичком в коллективе я уже не был, меня, бывало, смущали некоторые комментарии «старой гвардии» в мой адрес. Ко мне относились потрясающе, хотя и ничего не спускали с рук. На тренировках требовалась строжайшая концентрация. Если на занятиях у тебя что-то не получалось, то «деды» были первыми, кто подсказывал и ставил на путь истинный. Это был ускоренный курс футбольной магистратуры.

Помимо всего прочего, я сделал первые профессиональные выводы. Самым радикальным является то, что, если ты хочешь, чтобы команда эффективно функционировала, то в коллективе должна присутствовать здоровая конкуренция в хорошем смысле этого слова. Что я этим хочу сказать? Профессиональный футбол сегодня невозможно представить без конкуренции и взаимного противостояния, но все это должно происходить на основе взаимного уважения и дружеских приколов.

Расти так быстро не так просто для парня в 18 лет. Поэтому, я понял, что необходимо быть сильным, если хочешь играть в первой команде. Расти тяжело, падать легко. Ко всему прочему, в команде не было ровесников, с кем можно было разделить все тяготы и лишения «сине-гранатовой» службы. Самыми молодыми, помимо меня, были Рохер и \Арнау, но и они привозили мне несколько лет. В какой-то момент мне стало казаться, что я плюшевый талисман раздевалки. Нет, это не значит, что все смотрели сквозь меня. Это нормально, что взрослые люди говорили на свои темы, и мое единство с ними не было тотальным.

В любом случае, в своем первом сезоне я получил первую порцию положительной прессы за свой гол «Вальядолиду». Журналисты окрестили меня «спасителем» Ван Гааля на посту главного тренера. За неделю до этого президент Нуньес спускался в раздевалку, чтобы успокоить игроков и выразить полное доверие голландцу. Но я уже знаю, что, когда так происходит, нет дыма без огня. Хочу сразу пояснить, это неправда, что некоторые мои партнеры по команде вменили этот гол мне в вину, как нарочито показной и спасительный. Если это кто-то и сделал, то только под видом шутки в мой адрес.

Ван Гааль был любителем оценок и записей: в своем знаменитом блокноте он выводил уровень личной самоотдачи каждого игрока. На следующий день после игры был коллективный разбор полетов, а затем начинался индивидуальный анализ. Иногда, в своих оценках он становился грубоватым, доводя свою честность до предела и упрекая людей, иногда, несправедливо. Помню, как однажды, он отвозил меня и Фернандо Наварро за гол Ковачевича из «Реал Сосьедада». Мне досталось за ошибку в передаче, в результате которой, Де Педро начал контратаку, а Фернандо получил за то, что не закрыл свою бровку. «Как так может быть?» — возмущался тренер. А нам не оставалось ничего, кроме, как глотать все эти втыки.

С Ван Гаалем я понял, что такое универсализм. Со своим метр семьдесят я успел поиграть центральным защитником в паре с Абелардо, а также фланговым бегунком в матче с «Бенидормом» в Кубке. В том матче, как раз, дебютировали братья Де Бур.

С другой стороны, с нами был еще один человек, который уже тогда демонстрировал большой талант футбольного тренера. Жозе Моуриньо тренировал молодежь, беря в свои руки бразды правления в некоторых матчах Кубка Каталонии. Уже тогда ощущалось, что он знает о футболе буквально все. Он с тринадцати лет наблюдал за своим отцом, впитав в себя все нюансы этого вида спорта. Он был очень требовательным, но в то же время методически грамотным. В нем чувствовались характер, гордость и самолюбие, а также понты и балагурство. Почему бы об этом не сказать! Может, эти две последние черты его характера и запали в память барселонистам, и именно за это они ненавидят Моуриньо. Он, в свою очередь, очень раздосадован своим каталонским этапом, потому что здесь в отношении него было сказано очень много несправедливых слов, многие из которых не имеют под собой никакой почвы. Это чувствуется, что каждый раз, играя против нас, в нем кипит огромное желание реванша.

Чемпионат 1999-2000 начался с очередной затрещины. Ван Гааль оставляет за мной номер 26, говоря тем самым, что дверь лифта в дубль для меня по-прежнему открыта. Так или иначе, первые два месяца я играл регулярно аккурат до матча со шведским АИКом, который мы выиграли 2-1. Но, несмотря на победу, именно в этом матче я сыграл не очень хорошо. День спустя, подозвав меня на бровку, тренер сообщил: «Ты меня разочаровал, я хочу, чтобы ты вернулся в дубль». Я пытаюсь объяснить голландцу ситуацию, говорю, что хочу остаться здесь, что игра в Сегунде В это шаг назад… «Нет, ты находишься в таком возрасте, что тебе просто необходимо играть каждую неделю» — ответил мне Мистер.

И вот на «Мини» я играю с «Фигуересом». Мы проигрываем 0-2, а я провожу отвратительный матч. Пять касаний мяча – четыре потери. Ко мне приклеили персональщика, из под которого я не знал, как выходить. В понедельник, на тренировке основы Ван Гааль вызвал меня на исповедь:

— Ну, и как все прошло? – спросил он.

— Не так, чтобы очень, Мистер. Мы проиграли 0-2.

— А как ты сыграл?

— Плохо.

— Плохо? Ужасно! – отрезал голландец – Я видел весь матч, ты сыграл ужасно. Продолжай играть за дубль.

На следующей неделе филиалу предстояла игра с «Настиком». Мы победили 2-1. Я провел хороший матч. В понедельник я вновь был вызван к Ван Гаалю на тренировке основы:

— Как дела?

— Нормально, мы выиграли, и я думаю, что сыграл хорошо.

— Нет, ты сыграл феноменально. Ты можешь остаться в моей группе.

«Группой» Ван Гааль называл игроков, которым всецело доверял.

Правда состоит в том, что меня заставили сдать этот экзамен, чтобы закалить. Этот опыт дал мне понять – в «Барсе» ты не можешь быть плох. Здесь не прокатывает слово «хорошо», здесь существует лишь превосходство. Я больше никогда не оказывался в дубле.

Ван Гааль, помимо всего прочего, имел основания поворчать на меня, так как на предсезонке я травмировал плечо с помощью Боло Зендена, который хотел тряхнуть стариной и вспомнить, что в детстве он был чемпионом Голландии по дзюдо в своем возрасте. Он решил продемонстрировать на мне плечевой замок и надемонстрировался так, что выбил мне плечевой сустав. Я с докторами Рикардом Пруной и Анхелем Муром договариваемся, что для Ван Гааля я упал в душе. Голландец, ясное дело, не поверил во все до конца, но мы так красочно все рассказали, что невероятная история превратилась в правдоподобную быль. Пользуясь случаем и вспоминая этот случай, хочу передать привет Рикарду Пруне, замечательному доктору, превратившегося с годами в моего старшего брата.

Через несколько месяцев после этой «плечодробительной» истории я решил перекусить дома ночью, стащив что-нибудь из холодильника. И надо было такому случиться, что мне на ногу, а именно на большой палец, свалился стеклянный стакан, разбившись вдребезги. Порез был настолько глубоким, что мы дома не смогли остановить кровь, и отцу пришлось вызывать «скорую». В больнице мне наложили семь швов. Когда я рассказал об этом Ван Гаалю, тот уже не поверил ни единому слову. «Ты получаешь очень редкие травмы, и ни одной на поле! Ты это заработал, танцуя на дискотеке» — заворчал Луи. В этот раз я говорил правду, но Мистер уже и не знал, что думать.

Отходя от всех этих веселых историй, сезон для первой команды закончился трагедией, как в спортивном, так и в социальном плане. Была организована несправедливая кампания, чтобы убрать Ван Гааля, который, в свою очередь, остался без поддержки. Например, в раздевалке, были все: и те, кто поддерживал тренера и наоборот, нет. У голландца был такой жесткий характер, что он шел в лобовую моментально, и в том числе, с игроками.

Уход Ван Гааля стал следствием институционального кризиса, связанного с правлением Нуньеса. Я буду всегда благодарить Мистера за его безоглядную веру в меня и поддержку. Я никогда не забуду, что именно он дал мне импульс заиграть в первой команде.