Мигель Ангуло: Безумный бриллиант

Родился в Овьедо, воспитан Хихоном. Звезда Валенсии стыка веков. Жизнь и карьера наполнены неожиданными поворотами.

Первый — по крови. Он происходит из семьи уругвайских эмигрантов, в начале 70-х приехавших в Испанию за лучшей жизнью. Сын оказался лучшим вложением.

И предметом раздора Овьедо и Хихона. Редкий случай, когда талант виден сразу. «Спортинг заинтересовался после одного из молодежных турниров, где Мигель стал лучшим бомбардиром. Откровенно говоря, причиной перехода стала перспектива. С турнирной точки зрения Овьедо на тот момент был гораздо убедительнее, Хихона вообще не было в Примере, но Радомир Антич видел в составе других футболистов. Можно сказать, что он предпочел карьеру патриотизму. Но на самом деле, на тот момент никто не мог знать, какой игрок уходит. Кроме того, дальнейшее подтвердило правильность выбора. Мы так и остались середняками, постепенно скатившимися в низшие дивизионы и только сейчас начавшими обратное восхождение, Мигель в какой-то момент стал, может быть, лучшим футболистом Испании» — рассказывает Хосе Сория, некогда живший в одном квартале с Ангуло.

Лучшим он был едва ли. Совершенно точно то, что двух чемпионств, финала Лиги Чемпионов, Кубка УЕФА и двух королевских Кубков не было бы без надежной страсти на правом фланге атаки.

Последний титул добыт, скорее, вопреки, чем благодаря. В том сезоне Ангуло, а так же Канисарес и Альбельда были отстранены от команды. По официальной версии, из-за конфликта с главным тренером Рональдом Куманом.

«Последнее слово в той ситуации оставалось за президентом. Он выбрал политику невмешательства, не пытался инициировать диалог и уклонился от встречи, когда я просил его об этом. Не думаю, что решение принимал Куман. Все слишком неправдоподобно. В самом начале работы он ввел Совет капитанов. Приглашал нас перед матчами, выслушивал мнения о соперниках и, исходя из этого, формировал тактику и состав. В один момент все изменилось, а, в частности, я узнал, что радуюсь поражениям Валенсии. Сказать такое мог только человек, который меня совершенно не знает. Либо, лжец. А вот чем вызвана эта ложь, вопрос совершенно отдельный. Ответа я не знаю».

Даже в этой ситуации Ангуло был предельно корректен. Он не скрывал разочарования. В первую очередь, формой, в которой до него было доведено отлучение. 12 лет спокойствия сменились штормом. В результате которого Куман вылетел из команды, несмотря на добытый Кубок.

Собственно, с того сезона в Валенсии начались шатания. Пришедший Унаи Эмери успокоил ситуацию, в первую очередь, вернул в состав людей, ставших символами клуба. Сменился и президент. Вместо откровенно связанного с криминалом Хуана Солера пришел Мануэль Льоренте.  Его правление тоже не стало радужным мостом. Ангуло ушел. Тихо и негромко. С дублем в ворота Барселоны как последним аккордом тех лет, когда он создавал команду, поднимавшую на ноги стадионы по всему миру.

Далось не сразу. Обладая всеми качествами, как то скорость, техника, агрессивность в атаке, понимание игры, функциональная готовность и бойцовские качества, он никогда не был выдающимся бомбардиром, за всю карьеру даже близко не подобравшись к отметке 100 мячей. Его ценность в другом. Ангуло — человек интенсивного давления, воплощение уверенности в том, что матч будет выигран, как бы не противились тому обстоятельства.

Он очень своеобразно пережил синдром второго сезона. Появившись в основе в 1997-м, Ангуло прибавил игрового времени — 36 матчей из 38 и 2813 минут (в среднем 78 за игру) у него больше не было никогда. Забил 8 мячей и помог вернуть Лигу Чемпионов. В которой годом позже постигнет падение оземь.

Первое в истории Лиги испанское противостояние в финале и разнос от Галактикос 1 — 3:0. «На самом деле, повторное поражение, от Баварии, было куда обиднее. Мы дважды вели в матче — открыли счет и в игровое время, и в серии пенальти, но не смогли удержать преимущества. Если говорить о Мадриде, там была достаточно удивительная ситуация — мы обошли их в чемпионате, став третьими, они закончили Лигу пятыми и забрали у них 4 очка — победа в первом круге, ничья во втором. Конечно, это не отвечало потенциалу той команды и именно в Лиге Чемпионов они показали все, на что способны» — вспоминает Ангуло.

Возможно, именно его не хватило для волшебной ночи на Сан-Сиро. Может быть, скорость и мудрость напора изменили бы устойчивого равновесия, ничья в котором была очень справедливым, но невозможным исходом и Валенсия коснулась бы неба впервые в истории. Этого теперь не узнать.

Правда в том, что в следующем сезоне Че вернули себе корону, выиграв Примеру впервые с 1971-го года. Канисарес, Курро Торрес, Айяла, Марчена, Пеллегрино, Карбони, Руфете, Аймар, Альбельда, Бараха, Миста, Давид Наварро, Палоп. Никто не звезда в полном звучании слова, но каждый — футбольная личность. При умелом использовании сильных качеств ставшие единым пульсом, открывшим новый футбол.

Ритм задавал Ангуло. Человек, за 4 секунды пробегавший 30 метров и тиранивший себя за низкую результативность. «Естественно, что побеждает команда и когда забивает Миста, или, Бараха, я радуюсь не меньше, чем если бы забил сам. Но одно не мешает другому. Я люблю забивать, для меня это — лучшая индивидуальная оценка атакующего игрока на поле» — он и здесь откровенен.

Его арсенал — скоростные проходы со смещением из фланга в центр, дальние удары, игра на опережение, решения, граничащие с авантюрными, но всегда диктовавшие волю Валенсии. При этом, на Пичичи он походил лишь тем, что никогда не бил пенальти и очень редко исполнял штрафные.

«В этих компонентах у нас сильны другие футболисты. Я могу подойти в послематчевой серии, но, если честно, постараюсь этого избежать. Дело в том, что я слишком импульсивен. И если в игре всегда будет второй шанс, то пенальти — шанс единственный. Там нет никакой технической проблемы, это психология. У бьющего нет права на ошибку и есть только ответственность. Нет никакого смысла лезть туда, где сперва был Гаиска, а потом вырос Бараха. Люди с железными нервами. Что касается штрафных, то я иногда пробую, но даже не помню, чтобы хотя бы один из них стал обострением. Ну а при подаче мне проще потолкаться в штрафной, открыться, или, создать свободное пространство. На самом деле, я — прирожденный бездельник». Самоирония тоже не чужда.

Наследник Хуанито. Видевшие обоих находят соответствия в игровых почерках — резкая взрывная скорость, неукротимая воля и агрессивность как ее производная. В сложные моменты Ангуло обращался уличным бойцом рабочего квартала. С локтя защитнику Арсенала Кигану, плюнуть в лицо Боровскому из Вердера. Все это столь же запросто, как обыграть их же на скорости.

Объяснение элементарно. Средний пробег за матч — 12 километров. Энергозатратность зашкаливает, физические и эмоциональные силы звучат тонкими струнами и когда что-то не получается, разрыв неизбежен. Это неправильно, но это — часть его игры. Ближе к 30 обуздал и изжил. И, странное дело, после этого карьера пошла на спад. Если Неистовый выиграл 2 перстня, Кубок УЕФА, Суперкубок УЕФА, Кубок Короля и Суперкубок Испании плюс дважды доходил до финала Лиги Чемпионов, то после были только тот самый Кубок 2007/2008 и конфликт с Куманом. Совпадение?

Возможно. Это не отменяет того, что Ангуло стал одним из лучших подписаний в истории Валенсии. 12 лет в бело-черном, 434 матча и 66 мячей во всех турнирах и место в может быть, сильнейшей команде в истории клуба. Лидером которой он так и не стал. Только потому что там каждый был лидером. Даже Палоп, обитавший на скамейке запасных.

Позже он вернулся в Валенсию в другом качестве. Президент Амадео Сальво задал вектор возвращения к истокам. Франсиско Руфете стал спортивным директором, в его команду вошли Роберто Айяла, Мигель Ангуло и Курро Торрес, возглавивший Месталью — Валенсия. Новое руководство во главе с Питером Лимом нашло идею исчерпанной. Сальво и Руфете ушли. И что сейчас из всего вырастет, не знает никто.

Геннадий НИКИТЧАНОВ, Анастасия КАРСАКОВА

Комментарии:

Добавить комментарий

Cервантес