2 февраля 1956 года навсегда останется в памяти Леона. В тот день Мадрид гостил в городе. В его составе блистал Альфредо Ди Стефано, обладатель первого Кубка Европы. С тех времен остался один футболист живущий ныне – Рауль Альварес. Тогда ему было 18. Сейчас 80. Но он все помнит.

Только один раз в истории Культураль играл в Примере. Это был сезон 1955/56. Из той команды лишь Вы остались живым. Как это было?

Удивительно. Мы говорим о том, что было 60 лет назад. Это не нынешнее время. Не было даже телевидения. Я свои 18 лет играл в Примере и не видел ни одной встречи в первом дивизионе.

Как Вы оказались в команде?

Я начинал играть в небольшой команде, представляющей один из районов Нумансии. У нас была форма, но плохое поле, все в грязи. С 16-ти лет я играл в юношеской сборной и в Юпитере, филиале Культураль. Там я забил 42 гола. Отец, Матиас Пратс, прозвал меня леонским Саррой. В 18 лет я поднялся с командой в Примеру.

Вы хорошо начали лигу. Обыграли Алавес.

Да (смеется), но потому что Алавес в то время был, как мы. Также мы выиграли у Сельты (4-1), сыграли вничью с Валенсией. Но с Реалом набрать очков не удалось, например.

Мадрид сыграл в Леоне 2 февраля 1956 года. Что это означало для города?

Волнение. Приезжали туристические автобусы, приходили поезда, люди стекались отовсюду. Всем хотелось увидеть Леонесу против Мадрида, увидеть этих монстров. Думаю, та же картина будет и сейчас. Весь мир увидит нашу встречу в Кубке.

Леонеса может выиграть у Реала сейчас?

Это утопия, мы адекватно оцениваем реальность. Логически, матч – есть матч, но думаю, победа станет настоящим чудом. Я буду читать Отче Наш или Аве Мария, вдруг поможет (улыбается).

И Вам не удалось победить бланкос.

Мадрид был несравненно выше, с деньгами и феноменальным стадионом. Что могла предложить Леонеса? Ничего. У нас был только один комплект формы. Хорошо, что тогда не было традиции меняться футболками. В тот год использовалось четыре мяча за весь сезон. Четыре! Сейчас сложно в это поверить.

Сколько стоил билет на тот матч. Вы помните?

40 или 50 песет. В то время это были большие деньги. Но стадион заполнился.

Тот Мадрид выиграл первый Кубок Европы. Вы были удивлены этому достижению?

Ни сколько. В том Мадриде играли Хенто, Муньос, Ди Стефано…И они излучали что-то. Сложно описать словами, но это было.

Ди Стефано. Вы играли против него?

Конечно. Он был словно освещенный. Он не играл в нападении, он был везде. Поэтому его и прозвали белой стрелой. У него была скорость…Я помню тот день: я смотрел на него восхищенный и думал: Этот человек из другой галактики. Но он был. И он изменил футбол в Испании.

Как можно было остановить его?

Практически невозможно. Если только всех командой находиться в обороне. Он всех сводил с ума. При этом мы начали встречу с небольшим преимуществом?

Каким?

Холод в Леоне. Посмотри на фото, посмотри. Они все онемели.

На стадионе часто было холодно?

Всегда. Зимой в бутсы приходилось подкладывать хлопок, обмоченный в алкоголе, чтобы можно было их надеть.

Ничего общего с тем, что происходит сейчас.

Ничего! В душе не было теплой воды или геля. Смыть с себя грязь было невозможности. С другой стороны, с детства все привыкли играть в грязи, поэтому не худшие чувства вызывал подобный водоворот вещей.

Поездки также могли быть различными?

Нас называли рассветной командой.

Почему?

Чтобы играть в Лес-Кортс в Барселоне, мы выезжали отсюда в пятницу, спали в Сарагосе и оказывались на месте назначения через полтора дня. После такого путешествия сложно было даже ходить. Автобус не обогревался. Приходилось ставить жестянки с алкоголем в проходах и поджигать их, чтобы хоть немного было теплее.

Какой стадион произвел на вас самое большое впечатление?

Бернабеу. И Месталья. Я помню, когда увидел ее, сказал партнерам по команде: Мы здесь, но не знаем, как нам играть.

Почему?

До 18 лет я не играл на траве. В первый раз, когда я вступил на новое поле Культураль, то сказал: здесь я играл за сборную. Да, да и многие люди из Леона.

Игрок сборной как Сесар. В том году Вы вместе сыграли в Примере за Культураль.

Здесь в Леоне, если бы не Сесар, не было бы никакой Барсы. Это было чем-то невероятным. В тот год в Примере, сначала я был его резервистом, потом стал игроком стартового состава. Я шел на конфликт с тогдашним тренером, Галаррадой, потому что будучи самым молодым в команде, изо всех сил пытался доказать, что мы вместе можем играть в основе.

Почему?

Сесар был прекрасным форвардом, но тогда ему было 35 или 36 лет, и он уже не располагался на острие, но все еще играл божественно. Я помню, как в двухсторонках в четверг, когда стартовый состав играл с резервистами, он всегда забивал по три или четыре гола. Столько лет с Кубалой…Он научился многому у него.

Что для Вас значило делить раздевалку с ним?

Многое. Сесар был тем, кто мог изменить мою жизнь, потому что именно он взял меня в Барселону.

Вы были в Барселоне?

Да, в следующем сезоне. Четыре месяца. Пытался. Но я был любителем, и в том же году Федерация приняла норму, согласно которой, чтобы стать профессиональным футболистом нужно было заплатить 250 000 песет. Очень крупная сумма. У меня ее не было. Кроме того, я разглядывал нападение Барсы: Басора, Луисито Суарес, Кубала, Эулохио Мартинес и думал: “Чтобы здесь играть, нужно кого-то из них отравить” (смеется). На следующий год эта норма была отменена, но я уже вернулся в Леон.

У вас не было возможности подписать контракт с другими командами?

Дважды я находился в машине дона Антонио Амиливиа, тогдашнего президента Леона, но руководство думало, что переговорщики предлагали за меня мало денег, и так мой поезд ушел.

Какие команды хотели Вас?

Одна из них Валенсия, сказал мне Галаррага. Другая Атлетико. Еще была Сельта. В том матче я забил им три гола, и они, должно быть, вспомнили обо мне (улыбается).

Кто был лучшим игроком, которого Вы видели?

Я выделю двух: Ди Стефано и Кубалу. Потому что Кубала был еще одним монстром. Я видел, как он принимает мяч и кружит вокруг Кортса, пам, пам, без того, чтобы опустить его на землю. Он использовал плечо, голову…жонглер. Такие техничные игроки были тогда. Обратите внимание, как Пушкаш пасовал мяч налево. С теми мячами, тяжелыми, жесткими, огромными…Что было бы с теми, кто играет сейчас? Они сломались бы.

И защита мощнее?

Кампаналь из Севильи – настоящий рекордсмен. Его рост 1,80 метров, и он был грузным, потому что состоял из одних бицепсов…Он стал игроком сборной. Он прыгал, сокращал путь…И все делал очень убедительно. Он не зарабатывал карточек, и мяч проходил после встречи с ним, а ты – нет. Каждая игра была войной.

Вы также подрались с Маркитосом, когда Мадрид играл в Леоне…

Он пытался меня спровоцировать. Но я говорил ему: Ты что ребенок? Но он никого не боялся, тогда я рассказывал ему про Амансио…

Расскажите…

Это было на Риасоре, в Сегунде. За пять минут до конца мы играли вничью (2-2). Чуть дальше от штрафной, я нанес удар и забил гол.  И когда матч завершился с положительным для нас счетом, я закричал:  “Эй, ты синеголовник пахучий”.  Амансио подошел ко мне и ударил меня по щеке. Я побежал за ним, и успел дать ему две пощечины… На меня бросились все люди. По прибытии в сторожку, меня ждали 20 человек с одним желанием – ударить. Они оставили меня голым. Разорвали рубашку, шорты…А один ударил по копчику: месяц я был не в состоянии сидеть.

Какие кумиры были у Вас, когда Вы играли в футбол?

Никаких. Я был очень упрям со своей индивидуальной игрой. Думаю, я играл не в свое время. Я был нападающим, всегда открытым для передач, хотя в то время игра спиной не была в почете. Зрители свистели, и меня отправляли на скамейку запасных.

Какой-то футболист сейчас напоминает Вас?

Коста. Потому что он борется  и не боится. Я был Диего Костой 50-тых годов. Конечно, я лучше играл с мячом.

Вы закончили играть в 26 лет. Почему?

Устал от футбола. И я видел, как мои партнеры заканчивали свои карьеры, и у бедняков не было своего угла.

Сколько Вы зарабатывали тогда?

200.000 песет в Примере. Позже, в Сегунде 40 000.

Почему Культураль не вернулся в Примеру?

Думаю, из-за управленцев, которые не могли грамотно вести дела до тех пор, пока не пришел Фелипе Льямарес. Хотя был еще один очень сильный Культураль, даже лучше моего: с Марианином, Овалье, Вильяфанье. Как они играли!

Вы последний, оставшийся в живых из той команды Примеры…

Последний бастион! Миче был предпоследним. Он умер два года назад. Печально для меня. Потому что мы были хорошими друзьями в том возрасте, в котором я сейчас. У меня осталось мало времени, но я даже не думаю о плохом. Я до сих пор воюю. Как это было на траве.