Незабываемый чемпионат

Шла последняя, 90-я минута. Играли отчаянно, но почти ни на что не надеясь, потому что счет 1:1, который был к тому времени, ничего не давал. Французы уже видели себя в Соединенных Шта­тах на чемпионате мира, а я себя, по правде говоря, – лежа­щим на диване дома и смотрящим чемпионат по телевиде­нию. В этот момент Любо Пенев отправил мяч на свободное место, Костадинов рванулся вперед и превратил чудо в реальность. Удар Эмила пришелся в самый угол и подарил нам поездку в США. Парижский «Парк де Пренс» замер в немой сцене, наблюдая, как десять болгар в безумии валялись на газоне и обнимали друг друга. Исключение составил только я. Мне довелось ранее рассказать, что я побежал к воротам, выудил мяч из сетки и подбил его ногой несколько раз. По­тому что для меня это был едва ли не единственный момент, когда Марсель Десайи позволил мне поиграть с мячом. На­помню, что нынешний игрок «Милана» сыграл против меня в тот вечер так, как никто другой за всю мою профессиональную жизнь.

Праздник, спонтанно возникший в нашей раздевалке и передавшийся всей Болгарии, резко контрастировал с пус­тыми улицами Парижа. Франция проиграла 1:2 и не попала на чемпионат мира в США. Болгария принимала участие в пяти финалах чемпионатов мира: Чили (1962), Англия (1966), Мексика (1970), Германия (1974) и снова Мексика (1986). Никогда не выиграла ни одной встречи. Из 16 проведенных матчей проиграла 10 и закончила вничью 6. Мы поставили целью не просто победить хотя бы в одной игре, а добиться нечто большего. Чего? Мы об этом даже не говорили. Пла­нировали выйти на поле без лишней нервотрепки, поста­раться постепенно выйти на наш лучший уровень.

Выступить на мировом первенстве было для меня фан­тастической мечтой. Я всегда считал, что большие игроки проявляются прежде всего на соревнованиях такого высочайшего уровня. В 1986 году в Мексику я не попал в оконча­тельный список двадцати двух игроков, потому что годом раньше меня дисквалифицировали пожизненно за те печальные инциденты в финале Кубка страны. В Италию-90 мы не пробились.

Теперь представилась возможность показать миру все, на что способен. И вдруг сюрприз – меня, оказывается, в США ждали и к моему приезду приготовились: в аэропортах, на улицах, на стадионах и даже в местах аккредитации на щи­тах красовалась моя фигура, и ФИФА, и организаторы чем­пионата использовали ее в рекламных целях.

Началось для нас хуже некуда. Проиграли Нигерии 0:3. Хотя я забил один мяч со штрафного, но его не засчитали. Вторая игра существенно отличалась от первой. Победили сборную Греции 4:0 (1-й тайм, 2-й тайм) при двух реализованных мной пенальти и тем самым вошли в историю болгарского футбола как пер­вая национальная команда, которая показала себя способ­ной на чемпионате мира выйти победительницей хотя бы в одной игре. Теперь наш выход в 1/8 финала зависел от исхо­да встречи со сборной Аргентины, насквозь пропитанной ду­хом чемпионства. И мы победили 2:0(1-й тайм, 2-й тайм), а я забил один гол. Что ж, для группового турнира это, как оказалось, совсем неплохо. Итог: мы на втором месте, а у меня три мяча в трех играх.

В одной восьмой финала нам противостояла Мексика. Я забил один, считаю, очень красивый гол, благодаря которо­му мы повели в счете, но мексиканцы сравнялись ударом с одиннадцатиметровой отметки. В итоге победа досталась нам по пенальти. А в четвертьфинале – еще один мировой чем­пион – Германия. Немецкая команда и повела 1:0 тоже с пенальти, но мой гол со штрафного и потрясающий гол Йор­дана Лечкова провели нас в полуфинал. Так мы вписали но­вые страницы в историю нашего футбола.

В полуфинале соперником стала сборная Италии, коман­да неимоверной прочности, трехкратный чемпион. Правда, она перед этим не без доли счастья одолела испанцев, так что это вселяло в нас определенные надежды.

И все же мы проиграли 1:2. Я забил еще один мяч с пе­нальти. После финального свистка меня согрела лишь фра­за, пророненная Арриго Сакки, по-моему, одним из лучших тренеров мирового футбола: «Христо, как жаль, что ты не родился итальянцем!».

Затем в утешительном финале нас спустили с небес на землю шведы – 0:4. Но, несмотря на такую концовку, вы­ступление Болгарии явилось одним из самых больших сюр­призов американского чемпионата. Кто мог предположить, что команда, до сих пор незнакомая, без победных традиций выступления в финальных турнирах мирового первенства и с откровенно негативным балансом, сможет дойти до полу­финала и выбить из борьбы истинно футбольные державы. Надо признать, что мы прыгнули выше головы, при том, что отсутствовал Любо Пенев, перенесший страшное заболева­ние и находившийся в тот период в стадии восстановления.

Итак, мир познакомился с неизвестным дотоле болгарс­ким футболом. Многие американцы вообще не знали, где находится моя страна и искали ее по карте. А теперь любо­вались Красимиром Балаковым, по-моему, лучшим игроком первенства мира, научились произносить имя Иордана Леч­кова, парня с лысиной и божьим даром, узнали, насколько серьезен наш «либеро» Петар Хубчев, и оценили качества центрального защитника Трифона Иванова. И, прочь скром­ность, открыли для себя манеру Христо Стоичкова забивать голы. Мы действительно создали нечто колоссальное. Бол­гарский футбол вошел в моду.

Однако остаюсь при том, что болгары не раскрыли полностью своих возможностей отчасти потому, что далеко не всем хотелось видеть в финале игроков скромной и неизвес­тной Болгарии. Конечно, финал с могучей Бразилией и эле­гантной Италией стоит много дороже. К тому же здесь есть дополнительная интрига, ведь именно они встречались меж­ду собой в финале чемпионата мира-70. Может, этим объяс­няется, что в полуфинале с итальянцами мы столкнулись с далеко не бесспорным судейством. Француз Кинью (кому по­надобилось назначить на эту встречу французского арбитра после того, как мы выбили сборную его страны в отбороч­ном турнире?) не, назначил два пенальти, положенных по правилам футбола. Первый – за игру рукой защитника Алессандро Костакурты, это был самый очевидный пенальти в чемпионате. Во втором случае не по правилам толкнули Леч­кова в штрафной, но вновь арбитр этого «не увидел». Зна­чит, кто-то решил, что Болгарии не место в финале.

Нам, без всяких сомнений, очень не повезло с судейст­вом. До сих пор невозможно понять, почему арбитры, на­значавшиеся на наши матчи, не имели международного опыта и представляли страны, где отсутствуют футбольные тради­ции. Против Нигерии нас судил Родриго Бадилья из Коста-Рики, против Греции – Али Мохамед Буйсаим из Объеди­ненных Арабских Эмиратов, против Аргентины – Жуини из Туниса, против Мексики – Джамаль Аль-Шариф из Сирии, и против Германии – Хосе Хоакин Торрес из Колумбии. Комментарии излишни.

Развивая эту тему, отмечу, что ключ к успеху сборной Болгарии, наверное, лежал в организации подготовки. Наш тренер Димитар Пенев оставил за каждым возможность самоконтроля. Он исходил из того, что все игроки сборной вполне зрелые личности, понимающие, для чего их собрали и какую работу необходимо проделать, чтобы выйти на оп­ределенный уровень готовности. Нашему сбору был чужд военный характер, а именно это они чаше всего напомина­ют. Хаджи, например, мне рассказывал о казарменных порядках при подготовке сборной Румынии. Напротив, Пенев полагался на самостоятельную и полную отдачу каждого, считаясь при этом с привычками игроков. Такая формула не могла не дать результатов.

Многие в то время называли наш сбор «сбродом», не по­нимая, что мы делаем. Информация о нашей подготовке явно носила искаженный характер и не давала реального пред­ставления о ежедневной работе.

Следует согласиться, что команда собралась довольно свое­образная, но в известной степени любая команда – отраже­ние тренерского замысла. А Димитар Пенев в этом плане уникальный человек. Он играл на трех чемпионатах мира и великолепно усвоил, что работа по свистку была бы невыно­сима. Димитар требовал от каждого максимум отдачи в тре­нировках и играх и предоставил возможность вольно распо­ряжаться свободным временем. Сам Пенев по вечерам про­гуливался и ровно в половине одиннадцатого первым из всех уходил спать. Игроки расходились по номерам, кто когда пожелает. Мало того, Пенев не запрещал Илиеву или Георгиеву курить, никогда не говорил Михайлову, чтобы он не пил пива, или Костадинову, чтобы тот отказался от рюмоч­ки вина даже перед тренировкой. Каждый знал, что делал.

Поражала простота обстановки. Пресса имела к нам до­ступ в любое время, напрямую вступала в контакт с игрока­ми. Кто хотел – говорил, кто не хотел – молчал. Зачем усложнять контакты введением специального расписания? Если кто-то хотел поужинать по своему вкусу, то заказывал себе ужин в номер. Остальные ужинали в ресторане отеля, но так­же без определенного времени. Никого не заставляли отка­зываться от своих привычек, разумеется, если это не вреди­ло делу. Поэтому жизнь не была в тягость. Напротив, благо­даря нашим неожиданным успехам в холле отеля каждый раз собиралось все больше болгар-эмигрантов, приходивших поздравить и поиграть нам на наших национальных инстру­ментах. Каждый вечер допоздна длились эти концерты. А после игр мы пели и плясали всю ночь.

Конечно, поражение от нигерийцев на Димитара подей­ствовало удручающе. Слегка растерявшись, он попробовал достать кнут и распорядился удалить от нас жен и невест. Всех, за исключением своей. Но я взялся поговорить с ним и убедил, что в моменты такого напряжения важно, чтобы рядом был понимающий и любящий тебя человек. Мораль­ная поддержка может оказаться решающей. Он понял и по­менял свое решение.

На следующий после поражения от Нигерии день мой сосед по комнате и друг Илиан Киряков, игравший в «Депортиво» и «Мериде» до возвращения в Болгарию, подарил мне плавки с рисунками семейства Пикапьедры *.

Это меня умилило и вызвало ответный аналогичный по­дарок. Решили надеть эти плавки на игру с Грецией, и пос­кольку та закончилась удачно, то стали использовать их на все остальные матчи. Так плавки стали нашим талисманом. Под конец чемпионата они даже приняли особую форму, потому что не стирались. А их персонажи как бы зажили своей особой жизнью.

В игре с Грецией нас устраивала только победа. И все прошло лучше некуда. На перерыв ушли при счете 2:0, а главное, все получалось. А когда вторично зашли в разде­валку, после игры, Пенев встретил нас двумя бутылочками виски и предложил отпраздновать первую победу Болгарии за все финалы чемпионатов мира.

Многих журналистов удивил список двадцати двух игро­ков национальной команды. Он включал двух вратарей, пять защитников, семь игроков середины поля и восемь форвардов. А еще говорили, что Болгария не делает ставку на ата­кующий футбол. Кроме того, во всех матчах мы имели впе­реди трех нападающих. Пенев, это надо подчеркнуть, про­явил себя сенсационным стратегом. Он, правда, не обладает легкостью языка и иногда, особенно молодым игрокам, пло­хо его знающим, трудно бывает сразу вникнуть, в суть пеневских установок. Для него характерна, например, фраза типа: «Будем играть медленно, но быстро». Этим он хочет указать, что надо сохранять спокойствие, в. середине поля играть не­торопливо, накоротке и выжидать возможность для длинно­го паса нападающим, используя их скоростные качества. Если присмотреться, именно такая игра была характерна для нас на чемпионате мира.

Димитар Пенев досконально изучил сборные Нигерии, Греции и Аргентины, наших первых соперников. Потом в силу определенной изолированности нашего футбола, а значит, и тренера, мы вынуждены были собирать информацию о будущих противниках на ходу, доверяясь сведениям, кото­рыми снабжал нас один мой друг – журналист, и просмотру видеозаписей.

Все мы очень разные. Об одном только Трифоне Иванове можно составить книгу анекдотов. Это своеобразная личность. Играл в испанском «Бетисе», сейчас – в Швейцарии. Од­нажды во время отборочного турнира к чемпионату мира перед отъездом в Израиль он исчез. Как выяснилось, отпра­вился охотиться с какими-то друзьями. Димитар Пенев всех поставил на ноги. А тот вернулся и, чтобы оправдаться и вызвать сожаление, захромал. Пенев сказал, что выгонит его из команды вдобавок как симулянта. Тогда я посоветовал Иванову обернуть колено синей упаковочной красящейся бумагой. Краска перешла на колено, и Пенев поверил. Он даже отпустил его домой, и Иванов, довольный, снова от­правился на охоту.

Однажды он получил предложение от «Бургоса», когда этот испанский клуб выступал в первом дивизионе. В ответ он потребовал те же условия, на которых меня пригласила сама «Барселона». Я думал, что он шутит. Но нет же – просто выбрал такую форму отказа.

Я испытал бы полнейшее удовлетворение, если бы каж­дому игроку довелось сыграть на чемпионате хотя бы не­много. Это было бы справедливо: все откликнулись на при­зыв выступить за национальную команду, все прошли отбор, месяц томились в отеле. Но, увы, пятерым так и не удалось выйти на поле. В действительности, даже шестерым, но Петар Михтарски все же окунулся в игру на две минуты благо­даря своей жене. Он как профессионал молча ждал, чтобы потом рассказать об этом внукам, и потому она обратилась ко мне за помощью.

– Христо, я считала, что мы – друзья.

– Так и есть.

– Тогда убеди Димитара Пенева, чтобы он выпустил Петара.

Возможно, в другом случае этого и не следовало делать, но можно было понять и Петара, и его жену, и я поговорил с Пеневым, сказал, что надо бы поднять дух игроков и что это принесло бы пользу команде. Так он сыграл против мексиканцев всего две минуты, но этого оказалось достаточно, чтобы его жена сделала фото на память.

Эмил Костадинов доставил нас на чемпионат своим голом-красавцем в Париже. Однако жара, медикаменты, которые он принимал, и моральный удар, который он пережил из-за того, что не состоялся казавшийся решенным его переход в мадридский «Реал», не позволили ему сыграть в США в подлинную силу. Многие, в том числе и я, считают, что с Костадиновым при стопроцентной готовности Болга­рия прошла бы еще дальше в этом чемпионате.

Поясню. В ту пору он играл в португальском «Порту», пресытился, сник и хотел сменить обстановку. Все тот же Хосеп Мария Мингелья его предупредил: «Эмил, если ты не воспрянешь духом, я не смогу ничего для тебя сделать». В конце концов, он перешел в «Депортиво» из Ла-Коруньи, а та, в свою очередь, отдала его мюнхенской «Баварии».

На него я был очень зол за последнюю игру со Швецией. Передо мной открывалась возможность стать единственным обладателем почетного трофея лучшего бомбардира чемпио­ната мира, достаточно было забить хотя бы один мяч шве­дам. Но Костадинов ни в чем мне не помог. Вообще болгар­ская команда в том матче распалась на части. Иванов бросил оборону и сам себя превратил в центрфорварда. Вратарь Михайлов и нападающий Сираков отказались выйти на вто­рой тайм, что не делает им чести, ведь речь шла о престиже всей страны. Вот на такой грустной ноте мы завершили чем­пионат, в целом сложившийся небывало успешно.

Свобода, конечно, вещь хорошая, но каждый от себя обязан требовать проявления высочайшего профессионализма. А неко­торые из моих партнеров в последний момент об этом забыли.

В Софии нас принимали так, будто отмечалась истори­ческая дата и мы стали чемпионами мира.

Желю Желев принял нас в президентском дворце и на­градил высшей наградой Болгарии за особые заслуги. До того дня ею награждали только руководителей иностранных государств и выдающихся людей. Непутевый Трифон Иванов и тут явился поздно, и на него навесили орден уже в прохо­де, когда все мы покидали дворец. Меня особенно взволновало то, что президент принял решение наградить также Любо Пенева, хотя его не было с нами в Соединенных Штатах.

Эйфория достигла таких размеров, что один наш зару­бежный толстосум Кирил Донев предложил почти миллион песет ортодоксальной церкви, чтобы она меня канонизиро­вала. А болгарский ученый Тодор Трайчев, работающий в лаборатории НАСА в штате Иллинойс, открыв новую звезду, дал ей мое имя. Смешно, конечно, но все же приятно, что на небе есть звезда, которая зовется Христо Стоичков. При всем при том, что не я один, а вся Болгария вошла в исто­рию на этом чемпионате.

Накануне так много решавшего матча Болгария – Арген­тина распространилась самая сенсационная новость чемпи­оната: анализ Диего Армандо Марадоны дал положительный результат на антидопинговом контроле после игры с Ниге­рией. Меня пронзило холодом, хотя такое обстоятельство благоприятствовало нам, но я не думал, ни о том, что Марадона не выйдет против нас, и даже, ни о спорте вообще. Для меня вопрос в человеке: у моего друга возникли серьезные проблемы.

Звонил более двадцати раз в отель, где они расквартиро­вались, но с ним не соединяли. Разговаривал с Клаудией, его женой. Она в отчаянии: «Христо, его хотят уничтожить! Он даже меня отказывается видеть! Закрылся в номере, не ест, не пьет, не смотрит телевидение, не слушает радио, не просит газет! Христо, не знаю, что произойдет!».

Это был голос женщины не в себе, она переживала на­равне с Диего. В таком же состоянии находился и я. Кто-то в очередной раз ему оказал дурную услугу. Он хотел играть на чемпионате и очень тщательно подготовил себя к нему. Пришлось многим поступиться, чтобы обрести физическую форму. Он также внимательно отнесся к своей моральной устойчивости. Иными словами, он вернулся, чтобы снова стать коронованным королем.

Хорошее впечатление, которое произвела сборная Арген­тины в первых двух матчах, должно было напугать тех, кто увидел в команде Альфио Басиле серьезного претендента на этом чемпионате. Многим этого не хотелось. Надо бы как-то преградить аргентинцам путь – и за все заплатил Марадона. Марадона расплатился снова излишним доверием к людям, которые думают только о себе. По чьим-то советам он использовал продукты для поддержания своего состоя­ния, не ведая, что они содержат запрещенные субстанции. Цель оправдывает средства во многих сторонах деятельнос­ти, но не в футболе.

Марадона был удален с чемпионата. Завершилась его спортивная карьера. Целиком согласен с ФИФА и с кем угодно по части чистоты спорта. Только естественные возможности человека должны служить ему мотором, будь он профессионалом или любителем. Я первый восстаю против кокаина, героина, анаболиков и всевозможных других пре­паратов, вносящих изменения в естественное развитие человека. В то же время я не согласен с нынешним антидо­пинговым контролем. Почему ты не можешь принять таб­летку аспирина, если почувствуешь себя плохо? Если это так вредно, то почему же его дают детям? И таких медикаментов немало. Что остается? Если болит голова или боль­но глотать, если устал или гриппуешь, в любом случае иди домой, потей и жди следующего дня. Или делай как я: съешь десять килограммов мандаринов.

* Персонажи американского мультсериала «Семейкз Флинстоун», показы­вавшегося по нашему телевидению.